1918 ), с. 5 –11 и в «Науке об общественном сознании» А. А. Богданова с. 13 –26 (3-е изд.).

Некоторые экономисты объясняют квалификацию труда и связанное с нею повышение заработка предыдущими затратами на обучение, на подготовку работника и возмещением этих затрат. Мы видим, что эта точка зрения излишня. В сущности она даже и нелогична. Наибольшую долю затрат на обучение, на содержание будущего работника за это время и проч. делает чаще всего не сам он, а другие: его родители, те, кто его учил, учреждение, где его учили, так или иначе в конечном счете само общество. Почему же оно станет «возмещать» ему эти затраты? Дело решается только хозяйственной необ одимостью.

Доклад на 1-ом съезде по Научной Организации Труда (в январе 1921 г.). Приводится с некоторыми сокращениями.

Разумеется, тут очень большое значение имеет легкость самой конъюгации, т. е. подвижность элементов комплекса, его внутренняя пластичность. Например, в твердом куске железа электрические и магнитные активности конъюгируют и выравниваются весьма быстро, тепловые уже гораздо медленнее, а химические - сравнительно очень медленно, так что одна часть его может совсем проржаветь, тогда как другая часть останется нетронутой. Малая подвижность элементов равносильна их значительной раздельности.

Некоторые одноклеточные водоросли живут в «симбиозе» с одноклеточными животными; так, зеленая зоохлорелла - в теле сувойки; хлорофилльные элементы зоохлореллы разлагают углекислоту дыхания сувойки и выделяют из нее углерод для образования углеводов, нужных зоохлорелле, тогда как освобождающийся кислород вновь служит для дыхания сувойки. Та же форма дополнительной связи, а какая разница масштаба!

Только эту полную взаимозависимость мы, конечно, и подразумеваем, говоря о предельном характере дополнительного соотношения. Что касается самой поляризации, т. е. степени организации тех и других противоположных активностей, то она обыкновенно весьма далека от предела.

Так, топорище «усваивает» энергию движения, которая «затра­чи­вается» рукой. Движущий толчок дается на одном его конце и переходит до другого конца в виде волны сжатия, так что каждая следующая часть начинает двигаться по мере усвоения этой энергии позже предыдущей на некоторый промежуток времени, очень короткий, но теоретически вполне измеримый. Таким же способом эта энергия «дезас­сими­лируется» топорищем и «усваивается» лезвием.

Оно и отличается от «обыденного» мышления высшей строгостью, то есть интенсивностью этого подбора.

Эта аналогия с одновременно заведенными часами служила старым философам для пояснения «предустановленной гармонии» между элементами мира - монадами или между телом и душой. Так как гармонии этой не существует, то сравнение особенно пригодно для того, чтобы пояснить развитие дисгармоний.

Они, собственно, «выбирают» свои объекты, т. е. на одни напада ют, на другие нет, на основе так называемого «хемотропизма» - химиче ского притяжения и отталкивания: например, одни из бактерий химически их привлекают, другие, напротив, вызывают реакции удаления. Но так как фагоциты нормально должны уничтожать пов­реж­денные, разрушенные или даже ставшие просто ненужными клетки самого организма, то их хемотропизм и не может вообще спасать от них его ткани.

Из этого, конечно, отнюдь не следует делать вывод об ограниченности развития научно-машинной техники вообще. Из затруднений чрезмерной дифференциации отдельных орудий она до сих пор успешно находила выход. Нередко ей удается «упростить» орудие, т. е. ту же сумму функций совместить в меньшем числе частей. В других случаях дело меняется изменением размеров орудия: при больших размерах уменьшаются отрицательные результаты сложности приспособления, уменьшается его «нежность» по отношению к случайным разрушительным влияниям, так как более крупные части тем самым «грубее» и прочнее; понижается относительная величина внутренних трений, потому что поверхности соприкосновения растут медленнее объема. Затем возможно изменение всего типа орудия, иное распределение всех функций его и т. д.

Не знаю, надо ли пояснять, что эта «ассимиляция» психических образов путем взаимного подбора - отнюдь не только источник ошибок и неточностей, но еще более - метод величайшей полезности для развития жизни. Например, все наиболее общие и точные законы, выработанные науками, возникали на основе такого уподобления различных комплексов опыта, уподобления, идущего гораздо дальше их непосредственного сходства.

Наше время дает чрезвычайно яркую иллюстрацию того, насколько всякое, даже прямо враждебное, взаимодействие является «обще­нием», конъюгацией структурных элементов и соотношений. Война по существу своему есть взаимная дезорганизация социальных комплексов, активности которых соединяются здесь, в общем, по типу дезингрессии. Однако война сопровождается непрерывным «обменом» организационного опыта, технических приемов, более того, заимствованием идеологических приобретений, происходящим между врагами немногим меньше, чем между союзниками. Взаимный грабеж материальных элементов культуры по объективным результатам равносилен мирному обмену продуктами, прав­да, очень неравномерному и несистематичному; и точно так же каждая сторона стремится ограбить у другой продукты научного и экономического творчества, чтобы «бить врага его же оружием». Таким образом война есть конъюгация, крайне болезненная и соединенная с растратой сил, но приводящая на деле к возрастанию суммы общих элементов и соотношений между сторонами - к контрдифференциации.

Это соотношение легко объяснимо, если представить себе, что действие яда основано на некоторой специальной активности, которой противостоит определенное сопротивление протоплазмы. Дезорганизующая сила яда зависит от того, насколько эта его активность превосходит сопротивление. Но если активность уменьшается вдвое, а сопротивление остается прежнее, то разность между ними изменяется, конечно, гораздо сильнее, и сам перевес может перейти на другую сторону. Так, многие яды в малых дозах оказываются при известных условиях жизненно безвредны (иногда даже и полезны: кофеин, алкоголь и др.).

Также не всегда конъюгация клетки А, отравляемой токсическим веществом a , с клеткой В, в которой его нет, может оказаться полезной. Вопрос в том, почему именно его там нет. Если потому, что протоплазма клетки В особенно успешно против него боролась, быстро разрушая или выделяя по мере его образования, то при конъюгации можно ожидать максимального выигрыша; поскольку та же протоплазма сохранит при слиянии свои свойства, она справится и со всем находившимся в протоплазме А количеством токсина, и он весь будет устранен из системы. Но, допустим, его не было в В по другой причине: по той, что она и ее ближайшие предки находились в ино среде, не заключавшей условий образования токсина a в клетках. Тогда вероятен эффект не только менее благоприятный, но и прямо неблагоприятный. Для протоплазмы В ядовитое действие a окажется сильнее, чем для А, это будет действие нового, непривычного яда. Произойдет усиленное разрушение тканей В и продукты этого распада могут в свою очередь отравить также протоплазму А. Возможно не только понижение жизнеспособности, не исключена и прямая гибель системы.

Г. Дженнингс полагает, что и замедление в дальнейшем делении клеток тоже выгодно, потому что каждый акт деления временно их ослабляет, а это при неблагоприятных условиях особенно вредно. Тектологически это замедление, если оно окажется постоянным и обязательным, может быть понято, например, таким образом. Клетки, выжившие после конъюгации, обладают уже, очевидно, повышенной структурной устойчивостью, а деление клетки есть, во всяком случае, структурный кризис; и естественно, что возрастание структурной устойчивости может его отдалять.

Но не абсолютно их исключает, а только, как мы указывали, ограничиваетих очень малыми относительно величинами (практически час­то - «бесконечно малыми», т. е. такими, которые могут не приниматься в расчет).

Особенная связь конъюгационных явлений с жидким состоянием или подобным ему элементо-подвижным строением, существующая для большинства знакомых нам комплексов, своеобразно отразилась в некоторых языках. Французское слово «influence » и его точный перевод - русское слово «влияние» выражают по основному смыслу то воздействие одного комплекса на другой, которое возникает при их конъюгационном соединении, буквально же означают акт смешения жидкостей («вливание»). Так же и термин «слияние» (т. е. «сливание воедино») употребляется по отношению к всевозможным конъюгациям, например, и социальных групп, и идеологических систем, и психических образов.

Здесь с первого взгляда смешение элементов и вариация кажутся односторонними: извращено представление о ките, а не об акуле. Вообще такая односторонность, мы знаем, возможна: но в данном случае это не так. Мы взяли акулу просто как представителя рыб; на деле же образ кита конъюгировался не с одним, а очень многими образами разных рыб, и понятно, что вариации, внесенные в него этими образами, во много раз значительнее и соответственно легче констатируются, чем вариации в них самих. Для нашей схематической задачи не требуется детально точного анализа; но несомненно, что в эпоху разбираемого обобщения и представления о рыбах не могли остаться без влияния ошибочно конъюгированного с ними образа (например, иным было представление о пределах величины рыб, отчасти, может быть, и о внутренней их анатомии).

Фигура Гамлета представляет огромный интерес для тектологии в самых различных смыслах. В одной из прежних работ мне пришлось исследовать ее, как образец развития под действием гедонического подбора («Эмпириомонизм», ч. II , изд. II , с. 125–130).

Но для либералов боевого и творческого периода либерализма эта сторона его была гораздо ближе и важнее, потому они так часто объединяли, иногда и смешивали идеал «свободы» с идеалом «братства». И немногие остающиеся теперь представители феодального мышления, в своей враждебности к либерализму, тоже не могут простить ему его конъюгационной роли, вследствие чего особенно хорошо помнят ее. Поэтому они легко смешивают либерализм с социализмом или, по крайней мере, между ними признают только количественное различие. Как ни ошибочен этот взгляд с современной точки зрения, в нем все же, следовательно, есть своя доля исторической истины.

Учение об особой пубертатной железе принадлежит, собственно, Штейнаху. По другим воззрениям, которые за последнее время принял и Воронов, гормоны выделяются тем же эпителием канальцев, который является источником сперматозоидов. Для нас здесь неважно, что из двух вернее.

Согласно данным опытов Штейнаха над прививкой крысиных яичников старым самкам крыс и последних опытов Воронова над прививкой обезьяньих яичников старым женщинам, результаты все-таки получаются, но менее яркие, чем в опытах над самцами.

В моих опытах при довольно несовершенной еще технике удалось один раз обменять между двумя лицами по 1300-1350 куб. см крови, что составляет приблизительно четверть ее общей массы. В практике американских врачей были случаи при больших потерях крови переливания больному до 2000 куб. см, т. е. до 40% нормального количества.

Вопросу об индивидуальности крови специально посвящена интересная работа Леоне Ляттеса (ее немецк. перевод «Die Individualit ä t des Blutes» вышел в Берлине в 1925 г.). В ней, впрочем, вопрос этот рассматривается не со всех сторон, а, главным образом, применительно к судебной медицине.

По наблюдениям над лицами, дающими кровь для переливания, здоровый человек, пожертвовавший 700 –800 куб. см крови, восстанавливает их вполне, при хорошем питании, недели в две.

Не случайное, конечно, совпадение и тот факт, что безопасное, не ведущее к разрушению кровяных телец переливание крови возможно, вообще, в тех же рамках, как и успешное половое скрещивание, т. е. между животными одного вида.

За полгода, прошедшие после того, как я подводил эти итоги первым опытам, их было сделано еще с десяток среди других работ вновь организованного в Москве при Наркомздраве Института переливания крови. Наши предвидения и первые выводы подтверждаются этими дальнейшими опытами все более определенно.

За последнее время стало известно об опытах французского врача Эло Яворского, представляющих некоторое сходство с нашими. Но, ка­жется, сходство это больше внешнее. Яворский «омолаживает» пожи лых людей с помощью крови от специально выбранных молодых особ; способу выбора он придает большое значение, но о сущности его до последнего времени, по-видимому, не сообщал. Он впрыскивает эту кровь в малом количестве - несколько капель - и утверждает, что она действует «наподобие вакцины», как бы заражая молодостью и иммунизируя против старости. Было бы очень хорошо, если бы такая легкая операция давала так много. Но конкретные результаты опытов нам неизвестны, а теоретически, как читатель мог видеть из предыдущего, такой «вакцинный» путь действия маловероятен: старость не заразная, а, так сказать, общеорганизационная болезнь организма. Наши же опыты говорят за то, что старая кровь не старит и молодая не молодит, а конъюгация разной крови дает повышение жизнеспособности.

С накоплением массы «собирательная способность» материального комплекса возрастает быстрее, чем сама масса. Например, на расстоя нии Нептуна солнечное тяготение еще в силах рано или поздно вовлечь в систему всякую частицу, скорость удаления которой не превышает 7,3 км/с. Но если бы масса Солнца увеличилась в 4 раза, то оно смогло бы привлечь всякую частицу в пределах такой же скорости на расстоянии вдвое большем. Следовательно, объем пространства, в котором оно с прежней силой выполняет собирание рассеянной материи, возрастает тогда не в 4, а в 2 х 2 х 2, т. е. в 8 раз. Если масса увеличивается на очень малую величину, то сфера достаточной силы тяготения возраста ет на величину, в полтора раза относительно большую.

Например, матка у социальных насекомых - только центр родовой жизни и кровной связи общины, а не руководительница труда.

Это не относится к увеличению массы мозга, которое у ребенка идет, напротив, медленнее, чем для других органов. В данном отношении среда мозга менее благоприятна, так как он заключен в костяную коробку.

Когда нервно-мускульная реакция слова происходит в ослабленной степени, звуков может вовсе не получаться: слово не «произносится», а только «мыслится», оно недоступно другим людям. Мышление - внутренняя речь. Его элементы - «понятия» - тоже, следовательно, дегрессивны, «скелетны».

Существуют и зародыши физиологических мер для времени, как, например, «миг» (продолжительность акта мигания), «момент» (movi ­mentum - движение), «век» (т. е. человеческая жизнь) и т. п. Но меры эти очень рано утратили значение.

На первых порах это, вообще говоря, не бессмертие, а только посмертная жизнь души, более или менее продолжительная, после которой и душа умирает; ведь исчезает рано или поздно и сама память о предке-организаторе, отмирают и забываются его руководящие заветы... Подробнее обо всем этом см. мою «Науку об общественном знании». С. 50–64.

При этом в понятие догмы мы включаем не только признание известного учения с его теоретической стороны, но и практические предписания, с ним связанные, а в понятие программы - не только соб­ственно задачи партии, но и методы их осуществления, поскольку партия делает их обязательными для своих членов. Такое условное расширение понятий мы вводим для того, чтобы упростить способ выражения, избегнуть многословности схем.

Чтобы не останавливаться долго на частном сюжете, приведу несколько иллюстраций. В борьбе ариан с православными центром спора был вопрос - следует ли считать Мессию человеком или в то же время божеством. Арианская точка зрения выражала демократические стремления низов христианства, ибо приравнивала жрецов, ведущих свою власть от Мессии, к остальным людям; православная точка зрения, высоко поднимая жречество над массами, гарантировала величайшие привилегии для него. Борьба гуситов за причащение мирян под двумя видами - тела и крови - была также борьбой за демократизацию жречества и отнятие у него привилегий, ярким символом которых было его исключительное право причащаться под двумя видами, тогда как миряне должны были ограничиваться одним. У наших староверов их преданность написанию «Исус» вместо «Иисус» была отнюдь не результатом упрямой неграмотности, а случайным символом протеста против византийских тенденций высшего духовенства, энергично освящавшего происходившее тогда закрепощение крестьянских масс. Так на войне до сих пор знамя служит символом для сплочения той или иной боевой организации; и его защита по своему объективному значению есть охрана организационной солидарности солдат, их моральной связи.

Последнее относится к сектам в их нормальной, консервативной среде, а не к современным, находящимся в состоянии возрастающего упадка и дезорганизации. В этом случае, когда символы догмы уже не соответствуют практическим стремлениям и потребностям секты, но еще сохраняются несмотря на это, возникает большая внутренняя разнородность на почве различного отношения отдельных элементов секты к символам догмы и к скрытым за ними практическим тенденциям.

Столь часто наблюдаемый у детей, а нередко и у взрослых «мис­тический страх» мрака и ночи есть, по всей вероятности, атавизм - пережиток тех ощущений беспомощности и неопределенной, повсюду угрожающей опасности, которые должен был испытывать первобытный человек при этих условиях и которые глубоко врезывались в его нервную систему.

Наш глаз для дневного и ночного зрения располагает, как теперь выяснено, разными органами: цветное зрение «колбочек» днем и гравюрное, различающее только степени света, зрение «палочек» сетчатки ночью; при этом ночное во много раз чувствительнее дневного; однако, не говоря уже о важном значении цветности для ориентировки, разница освещения в сотни тысяч раз не может быть хотя сколько-нибудь уравновешена разницей чувствительности.

Интересно, что существует и полуденная форма «мистического страха», конечно, гораздо более редкая; она встречается, однако, даже и у северян, - надо полагать, как атавизм от далеких тропических предков.

Напомню, что та и другая характеристика действительны в тех пределах, пока дело идет о «той же самой» форме, т. е. пока сохраняется ее основное строение, - до кризиса, который его изменяет и к которому неизбежно приводят при достаточном развитии оба типа подбора. Другими словами, они действительны в рамках наблюдаемой непрерывности.

Так как величина атома чрезвычайно мала, а эта разность расстояний его элементов, очевидно, еще меньше, то сила тяготения, от нее зависящая, весьма ничтожна по сравнению с силой притяжения или отталкивания между двумя электронами. Первая меньше второй приблизительно в миллиард дециллионов раз (число, изображаемое единицей с 42 нулями).

Особенно в периферических, пограничных частях, потому что там сказываются непосредственно все воздействия среды и что величина поверхностного натяжения плазмы должна изменяться в зависимости хотя бы от самых незначительных химических изменений.

При этом мы должны сначала отбросить понятие о «поверхностном натяжении» жидкостей, которое есть лишь условное выражение результатов взаимодействия между жидкостью и ее средой.

В случае с абсолютным нулем «приближающиеся» условия тоже создаются. В «абстрактном методе» социальных наук, имеющем по существу то же значение, их приходится активно «избирательно» наблюдать.

Всю ту бесконечность объективных фактов, которая еще не достигла границ нашего опыта, я в одном месте обозначил как «океан неизвестного». Н. Карев утверждает, что этим самым я признал кантовские «вещи в себе», лишь по-своему их называю. Оказывается, Кант учением о «вещах в себе» хотел только сказать, что мы не все видели, не все знаем. Чудесное истолкование, и какое простое. Подумаешь, из-за чего старик мучил столько поколений философов. Писал: «непознаваемое», а читать надо было «еще неизвестное».

Здесь еще одно психологически курьезное приключение. Критик го­ворит о «водопроводных трубах», о которых в моем тексте ни слова не было. Откуда они взялись? Легко догадаться. Я упоминаю там о «теплопроводности». Ученый критик, по-видимому, спутал это физическое понятие с более знакомым ему водяным отоплением, которое «проводит тепло» по трубам. Отсюда они и получились.

Речь — по существу тоже организационный процесс. Посредством ее организуется практика людей, устанавливаются цели и средства их достижения.

Житейски опыт сохраняется в более сложных формах — в народной мудрости: в пословицах, баснях, сказках. Многие из них являются выражением законов и принципов теории организации. Вспомним пословицы. Где тонко, там и врется. Куй железо пока горячо (то есть использовать благоприятные условия). Притча о прутиках (один прутик сломать легче, чем веник).

Специализация человеческого опыта в разные науки привела к специализации методов, терминов и обозначений. Тем не менее, и здесь прослеживается единство организационных процессов. В технике — произвести продукт, построить мост. В физике — открыть закон (элемент). Сшить платье.

Все это специальные обозначения одной принципиальной концепции. Кроме того, для науки свойственно перенесение методов из одной ее области в другую. Например, применение взрывчатки в военном деле — перенести в двигатель внутреннего сгорания.

Таким образом, налицо единство организационного опыта.

Среди современных подходов к организации можно выделить следующие направления:

1. Школа принятия решений ставит во главу угла именно управленческое решение (как критерий эффективности менеджмента), в отличие от влияния мотивации и человеческого фактора в других направлениях.

2. Системный подход зародился в сер. 70-х г. г 20 в. Этот подход рассматривает все явления и процессы в организации в виде целостных систем, обладающих новыми свойствами, не присущими их отдельными элементами. Исследования систем происходят на уровне социальной, открытой и социально-технической системы.

3. Ситуационный подход (вероятностный) появился в конце 60-х гг. Данный подход рассматривает понятие ситуация — это конкретный набор обстоятельств, а также неопределенность (вероятность). Согласно этому подходу в менеджменте нет наилучшего, единственно правильного решения. Скорее эта концепция является способом мышления, требующего оптимального решения при исходных факторах.

4. Подход организационного развития (Уэнделл Френч, Сесил Белл). Эффективный менеджмент определяется способностью интенсивно и непрерывно учиться в изменяющейся среде. Отсюда возникло понятие самообучающаяся организация.

В процессе развития организации возникает определенное сопротивление переменам. Данное явление вызвано, в частности, принципом организационной инерции.

Классификацию моделей организационного развития впервые разработал Гоулднер, который использовал рациональные (обусловленные реализацией проекта) и естественные (как эволюционный социокультурный процесс) модели. М. Ханнон и Дж. Фридмен выделяли селекционную модель организационного развития (селекция естественного отбора), балансовую (адаптация и равновесие с внешней средой) и случайностную (развитие как результат действия слабоконтролируемых факторов).

Теперь рассмотрим некоторые современные модели организационного развития, существующие в теории:

— Инновационный подход — акцентирует внимание на нововведения, т. е. внедрение в организацию качественно новых изменений — новшеств.

— Популяционная перспектива описывает организационное развитие как процесс, обусловленный давлением внешней среды, но происходящий на уровне организационной популяции, а не организации в отдельности.

— Теория ресурсной зависимости говорит, что организация как система, зависящая от других организаций во внешней среде, способна в результате целенаправленной сознательной политики снижать неопределенность окружающей среды и зависимость от нее.

— Теория случайных трансформаций — современная иррациональная модель изменений в организации. Изменение структуры не является результатом реализации проекта, стратегии, а появляется как случайность, результат несогласованных действий лиц и влияния факторов.

Безусловно, огромное влияние на развитие организационной науки оказал А. Богданов, основная масса трудов которого относится к первой четверти 20 в. Его по праву можно считать основоположником современной теории организации.

В своей книге «Тектология. Всеобщая организационная наука» все природные явления, в т. ч. человеческая деятельность, изучаются с организационной точки зрения. Мир, по мнению ученого, — это непрерывное движение, которое состоит из организации и дезорганизации.

При этом тектологичекие (внешние) границы предприятия не совпадают с внутренними.

Несколько позже И. И. Пригожин разрабатывает теорию самоорганизации и теорию неравновесности как источника упорядоченности (1979г.). В 20 В. разрабатывается теория циклов (Н. Кондратьев, А. Чижевский).

Из всего вышесказанного можно сделать вывод. Различные теории и школы в менеджменте дают разные интерпретации и подходы к понятию и роли организации и организационного опыта. Но все они являются частными случаями понятия «организационного опыта» как объекта (упорядоченное состояние элементов целого) и как процесса (по их упорядочению в целесообразное единство).

Заключение Люди накапливали, систематизировали и хранили свой организационный опыт еще с доисторических времен, с тех самых пор, как были осознаны формы группового поведения.

От поколения к поколению передавались заветы предков. В них организационный опыт концентрировался в виде обычаев или правил, относившихся к практике и поведению людей. Все регулировалось этими правилами: семейные отношения, организация общины и труда ее членов, технические приемы постройки жилищ, изготовления орудий и предметов быта, приготовление пищи, обряды, миропонимание и мировоззрение.

Накопление опыта происходило стихийно, без какой-либо связи и последовательности. В книгах разных народов можно видеть часто нагромождение самых разнородных элементов: правил культуры, гигиены, юридических и технических, экономических обычаев и политических доктрин.

Любая теория имеет свой объект, предмет исследования и систему методов исследования. Объектом теории организации является организационный опыт: он охватывает материал всех наук и всей жизненной практики, из которой они возникли, изучая и обобщая методы, способы организации природы и человеческой деятельности, устанавливает закономерности и тенденции их развития.

В представленной работе нами были рассмотрены понятия организации и организационного опыта. Так, под организацией мы приняли некое устройство, сочетание, объединение чего-либо или кого-либо в одно целое; приведение в стройную систему. Под организационным опытом понимаем весь опыт человечества, взятый с организационной точки зрения.

Мы рассмотрели суть и законы организации, организационного процесса.

Во второй главе данной работы описано начало становления организационной мысли и пути развития теории организации. Мы затронули понятие «парадигма организации».

Рассмотрели, как концентрируется организационный опыт с течением времени, как происходит накопление опыта..

В работе представлены современные подходы к организации и организационному опыту, как к объекту нашего исследования.

Человечество хранит и систематизирует свой опыт в виде установленных правил, традиций, сложившихся обычаев. Такой опыт в научном мире принято понимать как «организационный опыт».

Всякую человеческую деятельность можно рассматривать как некоторый материал организационного опыта и исследовать с организационной точки зрения. Таким образом, любую человеческую деятельность мы можем рассматривать с организационной точки зрения.

Арон Р. Этапы развития социологической мысли / Общ.ред. и предисл. П. С. Гуревича. — М.: Издательская группа «Прогресс» — «Политика», 1992.

Арташес Газарян. Менеджер и организация. — Манн, Иванов и Фербер.; 2011. — с. 336.

Бандуровский К. В. Проблемы этики в «Сумме теологии» Фомы Аквинского // Вопросы философии. — 1997. — № 9. — С. 156—162.

Богданов А. А. Всеобщая организационная наука. Тектология — М., 1993. кн.1.- с. 127.

Бородай Т. Ю. Вопрос о вечности мира и попытка его решения Фомой Аквинским // Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). — М.: Кругъ, 2010. — С.107−121.

Бурков В.Н., Коргин Н. А. , Новиков Д. А. Введение в теорию управления организационными системами. — М.: Либроком, 2009. — с. 264.

Васильев В. А. Конфуций о добродетели // Социально-гуманитарные знания. 2006. № 6. С.132−146.

Гоулднер А. Наступающий кризис западной социологии. — СПб.: Наука, 2003. — 575 с.

Кравченко Е. И. Макс Вебер. — М.: Весь Мир, 2002. — с. 224.

Кравченко, А. И. Классики социологии менеджмента: Ф. Тейлор, А. Гастев. СПб, 1998.

Льюис Дж. Марксистская критика социологических концепций Макса Вебера. — М., 1981.

Новиков Д. А. Введение в теорию управления образовательными системами. — М.: Эгвес, 2009. — 156 с.

Ольхова Л. А., Кошелев А. Н. , Иванникова Н. Н.- М.: Равновесие: Научная книга, 2004 .- 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).

Платон. Собрание сочинений в 4 томах, Том 1. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета; «Издательство Олега Абышко», 2006 — ISBN 5−89 740−158−6

Ситаров В. А., Смирнов А. И. Культура предпринимательства: теория и практика.- Москва-Вологда: ООО «Полиграфист», 2006 — с. 192.

Сунь-Цзы. Трактат о военном искусстве. Пер. с др. кит. Шабан В. А. — С.-Пб. альманах «Ф2», 2008.

Теория организации: Учебное пособие. / Дроненко Д. М. Волгоград.гос. техн. ун-т. — Волгоград, 2004. — с. 59.

А. А. Богданов. Всеобщая организационная наука (тектология). Электронная библиотека. http://www.modernlib.ru.

А.А. Богданов. Всеобщая организационная наука. Тектология — М., 1993. кн.1.- с. 127.

А.А. Богданов. Всеобщая организационная наука. Тектология — М., 1993. кн.1.- с. 49.

Ольхова, Л. А. Менеджмент [Электронный ресурс]: бизнес-пособие / Ольхова Л. А. , Кошелев А. Н. , Иванникова Н. Н.- М.: Равновесие: Научная книга, 2004 .- 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).

Текст, изложенный своими словами. См.: Ситаров В. А. , Смирнов А. И. Культура предпринимательства: теория и практика.- Москва-Вологда: ООО «Полиграфист», 2006 — 192 с.

Электронная версия статьи: Парадигма в лингвистике и теории языка // Горизонты современной лингвистики: Традиции и новаторство: Сб. в честь Е. С. Кубряковой. / Отв. ред. Н. К. Рябцева. — М.: Языки славянских культур, 2009. — (Studia philologica). — С. 27 — 37.

Введение1. Опыт человечества в теории организации

2. Организационный опыт, как объект исследованияЗаключениеСписок использованной литературы

Список литературы

1.Арон Р. Этапы развития социологической мысли / Общ.ред. и предисл. П. С. Гуревича. — М.: Издательская группа «Прогресс» — «Политика», 1992.

2.Арташес Газарян. Менеджер и организация. — Манн, Иванов и Фербер.; 2011. — с. 336.

3.Бандуровский К. В. Проблемы этики в «Сумме теологии» Фомы Аквинского // Вопросы философии. — 1997. — № 9. — С. 156—162.

4.Богданов А. А. Всеобщая организационная наука. Тектология — М., 1993. кн.1.- с. 127.

5.Бородай Т. Ю. Вопрос о вечности мира и попытка его решения Фомой Аквинским // Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). — М.: Кругъ, 2010. — С.107−121.

6. Бурков В. Н. , Коргин Н. А. , Новиков Д. А. Введение в теорию управления организационными системами. — М.: Либроком, 2009. — с. 264.

7.Васильев В. А. Конфуций о добродетели // Социально-гуманитарные знания. 2006. № 6. С.132−146.

8.Гоулднер А. Наступающий кризис западной социологии. — СПб.: Наука, 2003. — 575 с.

9.Кравченко Е. И. Макс Вебер. — М.: Весь Мир, 2002. — с. 224.

10.Кравченко, А. И. Классики социологии менеджмента: Ф. Тейлор, А. Гастев. СПб, 1998.

11.Льюис Дж. Марксистская критика социологических концепций Макса Вебера. — М., 1981.

12.Новиков Д. А. Введение в теорию управления образовательными системами. — М.: Эгвес, 2009. — 156 с.

13. Ольхова Л. А. , Кошелев А. Н. , Иванникова Н. Н.- М.: Равновесие: Научная книга, 2004 .- 1 электрон. опт. диск (CD-ROM).

14.Платон. Собрание сочинений в 4 томах, Том 1. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета; «Издательство Олега Абышко», 2006 — ISBN 5−89 740−158−6

15. Ситаров В. А. , Смирнов А. И. Культура предпринимательства: теория и практика.- Москва-Вологда: ООО «Полиграфист», 2006 — с. 192.

В школе искусств №2 г. Усть-Илимска на отделении декоративно-прикладного искусства есть специальность «Дизайн». Дети, обучаясь дизайнерскому искусству, постигают основы изобразительного искусства: рисунка, живописи и композиции. Но этого не достаточно. Для дизайнера необходимы такие учебные предметы как макетирование, композиция в материале, проектирование, мировая художественная культура, т. е. освоение искусства в различных формах.
На отделении ученики обучаются 4 года. По итогам четырехлетнего обучения выполняется экзаменационная работа, на выбранную тему — по одному из направлений, которые они изучали в школе. Вот примеры итоговых экзаменационных работ моих учеников, выполненные в 2013 году.
Рисунок, живопись:

«Натюрморт с чайником» акварель, бумага. Черепанова Валерия 14 лет, 2012г. Преп. Шебодаева К.А «Голова Венеры» карандаш, бумага. Маловинская Евгения 16 лет, 2013 г. Преп. Шебодаева К.А «Сухие цветы» гуашь, бумага. Щербинин Дмитрий 14 лет, 2012г. Преп. Шебодаева К.А

Макетирование, архитектура:

Панно «Город-фантазия» бумага, оргалит. Сафаргалеева Валерия 12лет 2011г. Преп. Шебодаева К.А Макет «Конструктивизм» цветной картон, бумага. Кустикова Катя 14 лет 2012 г. Преп. Шебодаева К.А

Композиция в материале: экзаменационная работа Маловинской Евгении светильник «Японские мотивы».
(от эскиза к реальному объекту)

Дипломная работа. Светильник «Японские мотивы» деревянный каркас, ткань, расписанная в технике батика. Маловинская Евгения 17 лет 2013г. Преп. Шебодаева К.А

Я считаю основной целью наших занятий — прикосновение к миру искусства, ведь что как не личный опыт может быть ценным и индивидуальным? Внутренний опыт, опыт осознания себя в искусстве – главная задача творческого человека. Преподаватель должен не просто научить ученика определенным технологиям, а настолько «влюбить» его в искусство, что оно стало бы частью его самого. Достичь этого можно, получив определенный опыт. Основной характеристикой опыта является его целостность, опыт неразложим на внутреннее и внешнее, то есть на внутреннее ощущение, «предвидение», и внешнее умение работать с материалом. Только благодаря опыту нечто может стать «наличным для меня». Не случайно пишут философы: «только в опыте происходит осознание события как события, то есть как значимого для меня». Мне очень нравится, что познание себя, так называемое «путешествие к себе», начинается обычно спонтанно, а становится в результате событийным и значимым. Зачастую обретение внутреннего опыта подобно мгновенной смене образов и переживаний. Оно происходит словно погружение, «ныряние» в колодец души. Благодаря нырянию в себя человек попадает в другой мир. Это я прожила, прочувствовала сама, как художник, и стараюсь донести до своих учеников. Поэтому, задумав персональную выставку совместно с молодой художницей Марией Бельчиковой, я предложила моим ученикам принять активное участие в организации открытия, стать участниками перформанса. Дети поддержали идею и стали полноправными организаторами и участниками всего действа. А процесс, происходящий во время подготовки и открытия выставки, стал для них тем самым «погружением».
Свою выставку мы назвали «Ш&Б»

Афиша к нашей персональной выставке «Ш&Б» Открытие выставки «Ш&Б» авторы и участники открытия, перформанса. Мои ученики участники перформанса.

В день открытия художественной выставки «Ш&Б», дети участвовали в перформансе, оживив инсталляцию «Перерождение» буквально изнутри.
В зале картинной галереи была установлена конструкция в виде куба с гранями из натянутой светлой ткани. Внутри установлены светильники. Дети, находясь внутри, двигались согласно концепту. Посетители выставки снаружи куба могли видеть силуэты, словно выходящие из коконов.
Снаружи конструкция — светящаяся форма в объеме 5,5 м2 с тенями, похожими (по сторонам куба) на детские каракули, странные рисунки что-то вроде коконов. А внутри это — пространство, в котором коконы, смысловые части инсталляции, взаимосвязаны нитями. Они создают двоякое впечатление: то ли они только плетутся, то ли они уже не нужны и огромные бабочки уже выпорхнули из них, разорвав оболочку. Одна сторона куба не затянута тканью для того, чтобы зритель мог попасть внутрь инсталляции, получив личный зрительский опыт.
Зрители, проходя по залу, смотрят картины, звучит медитативная музыка. Действие перформанса начинается вдруг. Оживают существа, они в процессе ПЕРЕРОЖДЕНИЯ образно повторяют путь от кокона к бабочке (ассоциация с развитием души человека). Существа хаотично двигаются, рассматривают, трогают все, что есть внутри заданного пространства, либо спонтанно организовываются в движениях похожих на танец, не останавливаясь ни на мгновенье. Цикличность и непрерывность процесса сообщает зрителю о его внутреннем ПЕРЕРОЖДЕНИИ.
Концепция перформанса «Перерождение» заключается в следующем: кокон символически является одним из этапов природного цикла жизни человека. Эта одна из ступеней превращения, которую проходят в течении жизни, необходимая для нашего дальнейшего развития. В стадии КОКОНА надо заглянуть в себя, чтобы соединить идею с собственной персоной. Перерождение из одного состояния в другое (например, как это происходит при зачатии, рождении). Душа облачается в тело и изменяется. Такими, какими мы были секунду назад, мы уже никогда не будем, жизнь в процессе физико-химических изменений дает нам возможность новых ощущений себя и окружающего мира, у каждого это особенно и неповторимо.

Перформанс «Перерождение» Куб инсталляции перед началом перформанса Перформанс «Перерождение»
Перформанс «Перерождение» Перформанс «Перерождение»

Музыка заканчивается и девочки выходят из куба, как бы попадая в реальную жизнь.
Концептуальная основа мероприятия в том, чтобы гости галереи воспринимали весь процесс зрительно, и только. Никаких слов не нужно, только личный зрительный и чувственный опыт. Ученицы раздавали листовки с предупреждающим текстом о том, что сейчас произойдет, поэтому у посетителей возникало впечатление некого хаоса и даже непонимания. Но это также входило в идею открытия.

Участники перформанса «Перерождение». Мои ученики. Землянухина. Дарья Сафаргалеева валерия Маловинская Евгения Черепанова Валерия

Нашей целью было создать среду для получения некоего личного опыта всеми присутствующими на открытии нашей первой персональной выставки, чтобы каждый смог заглянуть в себя и соединить идею авторов с собственными ощущениями.
По отзывам зрителей впечатления от происходящего были разными. Кто-то сразу включился в процесс и мог легко воспринимать происходящее, став соучастником действа. Кому-то было не понятно происходящее и оно воспринималось фрагментарно. Но все в один голос говорили, что было ярко и напряженно от начала и до конца мероприятия.
Мои ученики, в первый раз принимавшие участие в перформансе, много рассуждали о его концепции, им нужно было примерить эту идею на себя, прочувствовать её по-настоящему изнутри, ныряя в «колодец» своей души.
После всего ребята говорили, что было очень волнительно в самом начале мероприятия, когда люди стали проходить в зал, потом все пошло само собой, страхи улетучились. Перформанс переключил их на чувственное, спонтанное восприятие происходящего, взаимодействуя с инсталляцией, а потом и гостями. Им было интересно наблюдать за реакцией людей, когда они получали листовки. Каждое мгновение перформанса и всего мероприятия в целом стали новым личным опытом для девочек, который они описали как другое восприятие действительности, не облаченное в какие-либо словесные характеристики, это нечто большее и индивидуальное. Теперь у девочек появилось осознанное желание стать участниками других перформансов или похожих проектов.
Идея организации подобного открытия художественной выставки вызвала интерес у сотрудников картинной галереи и творческих людей нашего города, нам были высказаны слова благодарности и предложения организации подобных мероприятий в дальнейшем.
Проанализировав наш первый опыт, учтя все ошибки и недоработки, мы планируем организовать ещё много выставок и проектов с моими учениками.

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

А.А. Богданов
Тектология. Всеобщая организационная наука
1912 г.

Том I

Глава I. Введение.

Историческая необходимость и научная возможность тектологии § 1. Организационная точка зрения 1.

Всякая человеческая деятельность объективно является организующей или дезорганизующей. Это значит: всякую человеческую деятельность – техническую, общественную, познавательную, художественную – можно рассматривать как некоторый материал организационного опыта и исследовать с организационной точки зрения.

В обыденной речи словам «организовать», «организация», «организаторская деятельность» придается смысл более узкий, более специальный. Но если мы захотим дать понятиям научную определенность и точность, то этот обыденный смысл их не может быть удержан как смутный и заключающий в себе непоследовательности.

Всего чаще термин «организовать» употребляется тогда, когда дело идет о людях, об их труде, об их усилиях. «Организовать предприятие», «организовать армию» или «кампанию», «защиту», «атаку», «исследование» и т. п. – значит сгруппировать людей для какой-нибудь цели, координировать и регулировать их действия в духе целесообразного единства. Но анализируем ближе один из этих примеров, положим, наиболее типичный – «организовать предприятие», и немедленно обнаружится, что даже тут понятие шире, что оно относится не только к человеческим активностям.

Организатор предприятия объединяет работников, комбинирует их трудовые акты. Многие из этих актов могут быть замещены движениями машин. Когда вводится машина, то перед организатором задача выступает в таком виде: координировать, т. е. целесообразно сорганизовать действия работников с работой машин. Организуемым объектом оказываются и живые, и мертвые активности, взятые вместе.

Но машина есть одно из орудий, более сложное, чем другие, и только. В технике орудия представляют дополнение органов тела, организационных элементов рабочей силы; и улучшение всякого орудия или введение нового обусловливает перегруппировку рабочих сил или изменение связи трудовых действий. То же в разной мере относится и к другим средствам производства. Следовательно, задача здесь такова, чтобы сорганизовать рабочие силы и средства производства в планомерно функционирующую систему; это организация людей и вещей в целесообразное единство.

Когда изобретатель комбинирует и строит машину, то у него элементами, которые он организует для заранее поставленной цели, служат вещи с их специфическими энергиями: «мертвая» машина может и в отдельности рассматриваться как некоторая организованная система, хотя эта ее характеристика едва ли привычна для обыденного мышления.

В общем, весь процесс борьбы человека с природой, подчинения и эксплуатации стихийных ее сил есть не что иное, как процесс организации мира для человека, в интересах его жизни и развития. Таков объективный смысл человеческого труда.

Еще очевиднее организационный характер познания и вообще мышления. Его функция заключается в том, чтобы координировать факты опыта в стройные группировки – мысли и системы мыслей, т. е. теории, доктрины, науки и проч.; а это значит организовать опыт. Точные науки организуют всю современную технику машинного производства; они способны к этому лишь потому, что сами представляют организованный опыт прошлого, прежде всего также технический.

Художественное творчество имеет своим принципом стройность и гармонию, а это значит организованность. Оно своими особыми методами организует представления, чувства, настроения людей, тесно соприкасаясь с познанием, часто с ним прямо сливаясь, как беллетристика, поэзия, живопись. В искусстве организация идей и организация вещей нераздельны. Например, взятые сами по себе архитектурное сооружение, статуя, картина являются системами «мертвых» элементов – камня, металла, полотна, красок; но жизненный смысл этих произведений лежит в тех комплексах образов и эмоций, которые вокруг них объединяются в человеческой психике.

Мы видим, что человеческая деятельность – от простейших до наиболее сложных ее форм – сводится к организующим процессам. Остается только еще деятельность разрушительная. Если ее рассматривать непосредственно и обособленно, то ее функция есть дезорганизующая. Но более полное исследование показывает, что и она есть результат столкновения разных организационных процессов. Если люди убивают и едят животных, то они дезорганизуют другие жизненные системы, чтобы организовать их элементы в составе своего собственного тела. Если они истребляют хищников, то потому, что находят в них дезорганизующие силы и, устраняя их, тем самым организуют свою жизненную среду в своих интересах. Если общества, классы, группы разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый такой коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему. Это результат отдельности, обособленности организующих сил, результат того, что еще не достигнуты их единство, их общая, стройная организация. Это борьба организационных форм.

В общей схеме перед нами развернулось все содержание жизни человечества, и теперь можно подвести итоги. Старый учитель научного социализма Ф. Энгельс выразил их формулой: производство людей, производство вещей, производство идей. В термине «производство» скрыто понятие организующего действия. И мы сделаем формулу точнее: организация внешних сил природы, организация человеческих сил, организация опыта.

Что же оказалось? У человечества нет иной деятельности, кроме организационной, нет иных задач, кроме организационных.

Итак, все интересы человечества – организационные. А отсюда следует: не может и не должно быть иной точки зрения на жизнь и мир, кроме организационной. И если это еще не сознается, то только потому, что мышление людей до сих пор не выбилось вполне из оболочек фетишизма, окутавших его на пути развития.

Хорошо, пусть так: мы, люди, организаторы природы, себя самих, своего опыта; свою практику, познание, художественное творчество мы будем рассматривать с организационной точки зрения. Но стихийная природа, разве она – организатор? Разве не будет наивным субъективизмом или поэтической фантазией применять к ее событиям и действиям ту же точку зрения?

Да, конечно, природа – великий первый организатор; и сам человек – лишь одно из ее организованных произведений. Простейшая из живых клеток, видимая только при тысячных увеличениях, по сложности и совершенству организации далеко превосходит все, что удается организовать человеку. Он – ученик природы, и пока еще очень слабый.

Но если явления жизни можно исследовать и понимать как организационные процессы, не имеется ли, кроме них, обширной области «неорганического» мира, мертвой природы, которая не организована? Да, жизнь есть маленькая часть вселенной, теряющаяся в океане бесконечности; но неживое, «неорганическое» не значит неорганизованное. Это старое заблуждение до последнего времени царило над мыслью человечества как раз вследствие организаторской ее слабости; оно приходит к концу.

Было бы странно, признавая известную организованность за кристаллами, считать «неорганизованными» стройные, титанически устойчивые, в мириадах веков оформившиеся системы солнц с их планетами. Но для современной теории таково же по своему типу строение каждого атома, с его поражающей устойчивостью, основанной на неизмеримо быстрых, циклически-замкнутых движениях его элементов – электрических активностей.

Полная неорганизованность – понятие без смысла. Это, в сущности, то же, что голое небытие. В ней надо принять отсутствие всякой связи; но то, в чем нет никакой связи, не может представлять никакого сопротивления нашему усилию, а только в сопротивлении мы узнаем о бытии вещей; следовательно, для нас тут нет никакого бытия. И мыслить абсолютную бессвязность можно только словесно, никакого реального, живого представления в эти слова вложить нельзя, потому что абсолютно бессвязное представление вовсе не есть представление и вообще – ничто.

Даже мнимая пустота мирового пространства – мировой эфир – не лишена низшей, элементарной организованности; и она обладает сопротивлением; лишь с ограниченной скоростью движение проникает через нее; а когда возрастает скорость движущегося тела, тогда согласно идеям современной механики, растет и это сопротивление – сначала с неуловимой медленностью, потом все быстрее; и на пределе, равном скорости света, оно становится совершенно непреодолимо – бесконечно велико.

В скрытом виде и обыденное мышление принимает эту точку зрения, обозначая неорганические комплексы как «системы», что по существу выражает идею об организованном целом, и прилагая к ним понятие «разрушения», которое не имело бы никакого смысла по отношению к абсолютно неорганизованному.

За пределами жизни лежат, следовательно, лишь низшие типы и ступени организации: абсолютное отсутствие организации немыслимо без противоречия.

В технике мы нашли организацию вещей для человеческих целей; теперь мы ее находим в природе вне человеческих целей. Вся природа, в свою очередь, оказывается полем организационного опыта.

Так, исходя из фактов и из идей современной науки мы неизбежно приходим к единственно целостному, единственно монистическому пониманию вселенной. Она выступает перед нами как беспредельно развертывающаяся ткань форм разных типов и ступеней организованности – от неизвестных нам элементов эфира до человеческих коллективов и звездных систем. Все эти формы – в их взаимных сплетениях и взаимной борьбе, в их постоянных изменениях – образуют мировой организационный процесс, неограниченно дробящийся в своих частях, непрерывный и неразрывный в своем целом. Итак, область организационного опыта совпадает с областью опыта вообще. Организационный опыт – это и есть весь наш опыт, взятый с организационной точки зрения, т. е. как мир процессов организующих и дезорганизующих.

Несмотря на бесчисленные параллели и совпадения в самых различных сферах опыта, старый мир, анархически-дробный в своей социальной основе, не мог прийти к идее всеобщего единства организационных методов – к задаче всеобщей организационной науки.

Историческая необходимость и объективные предпосылки тектологии

В первом издании этой книги, за два года до мировой войны и за пять лет до революции, было написано: «Жизненное несовершенство или противоречие специализации, состоящее в том, что она овладевает организационным опытом лишь ценою его возрастающего дробления, которое подрывает его связь в целом, – это противоречие целые века не ощущалось человечеством, потому что не сказывалось в существенных практических неудобствах. Те организационные задачи, которые ставились жизнью, успешно разрешались на основе специализации, потому что это и были задачи частичного характера.

Общество, построенное на разделении труда и на обмене, не представляющее организованной системы труда в своем целом, и не может ставить свои задачи в ином масштабе, как частичном. Это само собой понятно по отношению к каждому из миллионов отдельных хозяйств или предприятий, образующих такое общество. Существует, правда, и организация государственная, задачи которой формально относятся к обществу в целом. Но и они всегда ставятся в специализированном виде, как военная, финансовая, полицейская и т.д., при всей широте вполне частичные по своему содержанию. Конечно, и науки, систематизирующие организационный опыт общества, не могут при таких условиях понимать своих задач в универсальном масштабе.

Но чем больше общество растет и развивается, тем сильнее и болезненнее для него сказывается его неорганизованность в целом. Гигантская масса живых активностей, в нем непрерывно накопляемая, все труднее и все менее совершенно сохраняет свое равновесие. Острые и хронические болезни социальной системы – бедствия ожесточенной конкуренции, кризисы местные и мировые, возрастающая напряженность борьбы между нациями из-за рынков, безработица, беспощадные классовые конфликты – все это вместе образует грандиозное расточение общественных сил и создает атмосферу всеобщей неуверенности в будущем. Это грозные проявления общих дезорганизационных процессов, и борьба с ними при помощи методов частичного характера, какими располагает специализация, по самому существу дела обречена на безуспешность.

Таким образом, сам ход жизни все настоятельнее и неуклоннее выдвигает организационные задачи в новом виде – не как специализированные и частичные, а как интегральные. И вот теперь человечество переживает промежуточную, переходную эпоху: оно еще не в силах приняться за прямое разрешение задач универсальных, но частичные, ему доступные, оно ставит и разрешает во все более широком, по сравнению с прежним – поистине грандиозном масштабе.

Практически этот процесс выражается в колоссальном росте предприятий, с одной стороны, и классовых организаций – с другой. Из массы предприятий индивидуальных наиболее устойчивыми среди общей социальной неуравновешенности оказываются наиболее крупные; они поглощают другие предприятия и расширяются еще более. Акционерная система, а затем синдикаты и тресты продолжают эту тенденцию гораздо дальше. Существуют предприятия с сотнями тысяч работников и служащих, как акционерные заводы Круппа или американские тресты стальной, нефтяной и другие, – предприятия, из которых каждое охватывает целую отрасль промышленности огромной страны или даже несколько таких отраслей, прежде отдельных. Организации же разных общественных классов – политические, культурные и иные – развиваются еще быстрее, частью уже выходя из государственно-национальных границ и становясь международными, мировыми.

Но так как неорганизованность социальной системы в целом тем не менее остается, то остается также и коренная неуравновешенность, ее угнетающая, со всеми своими последствиями: и они еще продолжают обостряться благодаря ускоряющемуся росту и усложнению общественного процесса. Представление о необходимости перехода к интегральной его организации завоевывает шаг за шагом почву в сознании мыслящих элементов, специально же – экономистов, социологов и политиков, и не одного только, как было раньше, а самых различных общественных классов. Их радикальное расхождение в смысле интересов, стремлений и понимания путей социального прогресса при этом сохраняется в полной силе: одни полагают, что всеобщую социальную организацию сможет осуществить только финансово-промышленный капитал, уже создавший картели и тресты; другие возлагают эту роль на государство с интеллигенцией – чиновничьей, ученой и профессионально-технической; третьи находят такую силу в развивающейся организации рабочего класса. Нам нет надобности в данный момент разбирать, какие воззрения правильнее. Достаточно взять то, что в них есть общего, и, основываясь на этом, определить размеры и характер выступающей перед человечеством организационной задачи: они не зависят от того, какая общественная сила вынесет на себе тяжесть этого дела.

Легко видеть, насколько новая задача несоизмерима со всеми, какие до сих пор ставились и разрешались. Всю сумму рабочих сил общества – десятки и сотни миллионов разнообразно дифференцированных единиц – придется стройно связать в один коллектив и точно координировать со всей наличной суммой средств производства – совокупностью вещей, находящихся в распоряжении общества; причем в соответствии с этой исполинской системой должна находиться и сумма идей, господствующих в социальной среде, иначе целое оказалось бы неустойчивым, механическое единение перешло бы во внутреннюю борьбу. Эта триединая организация – вещей, людей и идей – очевидно, не может быть построена иначе как на основе строгой научной планомерности, а именно всего организационного опыта, накопленного человечеством. Но ясно также, что в своем нынешнем виде, раздробленном, разорванном на специальные науки, он недостаточен для этого. Необходимо, чтобы сам он был организован целостно и стройно, иначе его применение не способно выйти за пределы дробных, частичных задач. Необходима, следовательно, универсальная организационная наука.

Было бы величайшей, поистине детской наивностью думать, что единая общественно-трудовая система может быть устроена обыденно-эмпирическим путем, наподобие того, как большинство людей устраивают теперь свое частное хозяйство, или путем простого сговора, парламентского обсуждения и решения и т. п. А между тем это до сих пор довольно распространенное представление. Из трех моментов или сторон общественной активности организация вещей по самому своему объекту, без сомнения, отличается наименьшей сложностью; и, однако, разве была бы мыслима техника машинного производства без точных специальных наук? Когда же дело идет и об организации двух других, гораздо более сложных сторон общественного процесса, и об одновременном их – всех трех – координировании, взаимоприспособлении, то необходимость науки, всех их охватывающей вместе и параллельно, становится наглядно-бесспорной.

Но такая наука не может возникнуть сразу, без исторической подготовки: организационный опыт развивается непрерывно, его новые формы складываются последовательно, шаг за шагом. Было бы совершенно бесплодно говорить о всеобщей организационной науке, если бы сама действительность не давала ее элементов, если бы не обнаруживалась живая реальная тенденция к ее возникновению.

С тех пор ход вещей наглядно для всех поставил организационные задачи человечества в мировом масштабе и обнаружил бессилие по отношению к ним старых точек зрения, старых способов мышления. Человечеству нужна принципиально новая точка зрения, новый способ мышления. Но они являются в истории только тогда, когда либо развивается новая организация всего общества, либо выступает новый социальный класс. В XIX в. именно и сложился такой класс – индустриальный пролетариат.

В его жизненных отношениях, в обстановке его труда и борьбы заключались условия, порождавшие тот способ мышления, которого не было, ту точку зрения, которой не хватало. Требовалось время, чтобы она сложилась, чтобы она была осознана и выражена. Но теперь она достаточно ясна, и очевидны ее основы.

Препятствием к развитию монистического научно-организационного мышления были специализация и анархическое дробление системы труда. Пролетариат машинного производства в главных и постоянных условиях своей социальной жизни имел исходный пункт для преодоления духа специализации, духа анархии.

По мере совершенствования машин роль работника при них меняла свой характер. Самое глубокое разъединение в рамках сотрудничества было то, которое обособило организатора от исполнителя, усилие умственное от усилия физического. В научной технике труд рабочего совмещает оба типа. Работа организатора есть управление и контроль над исполнителем; работа исполнителя – физическое воздействие на объекты труда. В машинном производстве деятельность рабочего есть управление и контроль над «железным рабом» – машиною – путем физического воздействия на нее. Элементы рабочей силы здесь и те, которые прежде требовались только для организаторской функции, – техническая сознательность, соображение, инициатива при нарушении нормального хода дела; и те, которые характеризовали исполнительскую функцию, – ловкость, быстрота, умелость движений. Это совмещение типов весьма слабо выражено в самом начале развития машинной техники, когда рабочий является живым придатком машины, механической сноровкою своих рук восполняющим ее грубые, несложные движения. Совмещение типов выступает резче и определеннее по мере того, как машина совершенствуется, усложняется, приближаясь все более к типу «автоматического», самодействующего механизма, при котором сущность работы – живой контроль, инициативное вмешательство, постоянно активное внимание. Совмещение завершится вполне тогда, когда выработается еще более высокая форма машин – саморегулирующиеся механизмы. Это, конечно, дело будущего; но и теперь объединяющая тенденция выступает достаточно резко, чтоб парализовать в мышлении работника влияние прежнего разрыва «умственного» и «физического» труда.

Преодолевается также шаг за шагом и другое разъединение работников – их техническая специализация. «Психологическое содержание различных трудовых процессов становится все более однородным: специализация переносится на машину, на рабочий инструмент; а что касается различий в опыте и в переживаниях самих работников, имеющих дело с разными машинами, то эти различия все более уменьшаются, а при высшей технике делаются практически ничтожны по сравнению с той суммой сходного опыта, одинаковых переживаний, которые входят в содержание труда, – наблюдения, контроля, управления машиною. Специализация при этом, собственно, не уничтожается, – отрасли производства фактически не смешиваются между собою, каждая имеет свою технику, – а именно преодолевается, теряет свои вредные стороны, перестает быть сетью перегородок между людьми, перестает суживать их кругозор и ограничивать их общение, их взаимное понимание».

Что касается возникшей из разделения труда общественной анархии, конкуренции, борьбы человека против человека, то и она по мере развития рабочего класса утрачивает свое разъединяющее влияние на него, потому что в его среде она на деле устраняется. Товарищеская связь в работе, общность интересов по отношению к капиталу порождают сплочение пролетариата в различные классовые организации, которые шаг за шагом, с колебаниями, но неизбежно ведут его к объединению в мировой коллектив.

Рабочий класс осуществляет дело организации вещей в своем труде, организации своих коллективно-человеческих сил в своей социальной борьбе. Опыт той и другой области ему приходится связывать в свою особую идеологию – организацию идей.

Таким образом сама жизнь делает его организатором универсального типа, а всеорганизационную точку зрения – естественной и даже необходимой для него тенденцией.

Это сказывается и в том, как легко освобождается рабочий-специалист от цеховых предрассудков профессии, и в том, как жадно стремятся передовые пролетарии к знанию энциклопедическому, а не узкоспециальному, и в том, как охотно они усваивают во всех областях наиболее монистические идеи и теории. Но это не значит, чтобы новая точка зрения, выступая в массе частных проявлений, могла во всем ее гигантском захвате легко и быстро осознаться, оформиться до конца. Сам индустриальный пролетариат лишь постепенно складывается в новый социальный тип, перевоспитываясь силой жизненных отношений, в которые попал сравнительно недавно. Идеология – вообще самая консервативная сторона социальной природы; выработка нового быта, нового миропонимания, новой культуры – наиболее трудное дело в жизни класса.

Великий социальный кризис последних лет должен явиться самым мощным толчком к осознанию и оформлению всеорганизационной точки зрения. Обе части кризиса – мировая война и вышедшая из нее мировая революция – различными путями ведут рабочий класс в этом направлении.

Мировая война сама по себе явилась величайшей организационной школой, вызвала беспримерное напряжение организационных способностей всякой личности, всякого коллектива, прямо или косвенно в ней участвовавшего, дала им невиданный по богатству организационный опыт. Этот опыт отличается и исключительно строгой постановкой задачи, которую приходится решать во что бы то ни стало или погибать, и всесторонностью задачи. Единство организационной точки зрения навязывается с величайшей силой и вызывает острую потребность в единстве организационных методов.

Война была первой фазой великого организационного кризиса; она вызвала вторую фазу – революцию. Рабочий класс революция не только заставила спешно и напряженно организовать свои силы – она поставила его в небывалое положение: по крайней мере в некоторых странах она принудила его взять в свои руки организацию общественной жизни в ее целом. Это положение, безразлично – временное оно или окончательное, изменило для рабочего класса масштаб организационной задачи из ограниченного в универсальный. Чем резче противоречие между характером задачи и неоформленностью организационного опыта, его навыков и методов у рабочего класса, тем ярче выступает необходимость оформления всего этого, тем насущнее потребность во всеобщей организационной науке.

Так создались все жизненные предпосылки этой науки. Долгим и трудным путем шло к ней человечество. Она есть наука общечеловеческая в высшем и самом полном значении этого слова.

Ее идея исключалась для старых классов дробностью их бытия, разрозненностью и односторонностью их опыта. Когда силы истории выдвинули новый класс в новой, объединительной позиции, тогда для этой идеи настало время воплощения в жизнь, где она явится предтечей и могучим орудием реальной организации человечества в единый коллектив.

Перемены во благо: опыт организационных изменений

Сегодня все чаще возникают ситуации, когда для сохранения лидирующих позиций и предупреждения кризисных ситуаций предприятия нуждаются в серьезных изменениях

Способность предприятия к развитию и адаптации под меняющиеся обстоятельства – один из ключевых факторов его выживания в современной конкурентной среде. Но, как и в случае с человеком, любые перемены в жизни компании связаны с выходом из так называемой «зоны комфорта». Речь идет об устоявшихся бизнес-процессах, организационной структуре, деловых обычаях и прочих обстоятельствах, в которых привыкла работать компания и добровольно менять которые зачастую у нее нет никакого желания.

Именно поэтому лучшим моментом для организационных изменений с точки зрения мотивации является кризисная ситуация на предприятии – как правило, показатель того, что оно (предприятие) отстало в развитии и нуждается в переменах. Однако своевременная адаптация под меняющиеся обстоятельства позволяет не только избежать подобных кризисов, но и находиться на лидирующих позициях в своей отрасли. Этот обзор посвящен публикациям в западной прессе о различных аспектах и проблемах противодействия кризисным ситуациям через организационные изменения на предприятии.

Соответствие вызовам времени как стратегия выживания организации

Двадцать первый век – век быстрого развития технологий и все большего ужесточения конкуренции участников рынка, поощряемого процессами глобализации. Это два наиболее ярких, однако далеко не единственных обстоятельства, с которыми приходится считаться компаниям, пытающимся отвоевать свое место под солнцем. Выживаемость организации в таких условиях обеспечивает ее способность реагировать на вызовы современности, адаптируясь под рыночную конъюнктуру.

В своей статье под названием «Построение организационной пригодности в XXI веке» автор Майкл Бир (Michael Beer) рассматривает причины неудач, которые крупные и, казалось бы, непоколебимые в прошлом предприятия терпят с течением времени, а также предлагает способ сохранения необходимой доли адаптивности компании к изменяющимся условиям.

Как показывает статистика, коммерческие организации в основном не отличаются гибкостью: из списка участников «первой сотни Forbes» 1917 года к 1987 году свое существование прекратило 61 предприятие и только 16 из 39 оставшихся сохранили лидерские позиции в своих сферах деятельности. Не более радостная ситуация у участников индекса S&P500: из всего состава 1957 года к 1997 году в строю осталось только 74 компании, и лишь 12 из них удалось обогнать в росте сам индекс. Автор объясняет эти цифры неспособностью большинства сохранять собственную так называемую «организационную пригодность» (далее в тексте статьи это понятие раскрывается как способность организации отвечать требованиям рынка и деловой среды).

Изучая динамику развития «организационной пригодности» среди успешных компаний за последние 40 лет XX века, Бир отмечает безусловную эволюцию в системе работы, структуре, управленческих процессах, системе человеческих ресурсов, корпоративной культуре и ценностях тех предприятий, которые успевают угнаться за меняющимися требованиями деловой среды. Автор при этом отмечает большое внимание, которое стало уделяться работе с кадрами и развитию корпоративной культуры.

Отмечается также тенденция, в рамках которой успешные компании подвержены риску стать инертными, зацикленными на бизнес-процессы, приносящие им большой доход, но потенциально теряющие в эффективности в будущем. Пример тому – компания Polaroid, гигант рынка фототехники 1970-х, проигнорировавший развитие рынка компьютеров и обанкротившийся в 2001-м. Автор также вспоминает кризис Apple inc., компании – основательницы рынка персональных компьютеров, чуть не обанкротившейся в конце 1990-х из-за упущения тенденции рынка к удешевлению компьютерной техники и уступившей рынок Microsoft.

Бир определяет следующие основные барьеры, недискуссионный характер которых мешает компании своевременно меняться:

– отсутствие ясной стратегии развития / конфликт приоритетов развития компании;
– неэффективный топ-менеджмент;
– принцип полного невмешательства руководства в оперативную работу на более низких уровнях;
– плохая коммуникация между организационными уровнями;
– плохая координация работы подразделений;
– недостаточные навыки лидерства руководства и неспособность руководства развивать такие навыки.

Для того чтобы справиться с этими барьерами, названными автором статьи «тихими убийцами» предприятия, руководству необходимо проявить инициативу «сверху», предоставив своим сотрудникам (с чьей позиции, как правило, виднее организационные ошибки, допущенные руководством) открыто и честно высказывать свои соображения по поводу проблем внутри компании. Это может проявляться в виде своего рода совещаний или форумов, на которых каждый сможет высказать свое мнение, без опасений быть наказанным за «неуместные высказывания». Показав сотрудникам открытость и желание менять компанию в лучшую сторону, топ-менеджмент мотивирует их принять самое деятельное участие в оптимизации бизнес-процессов.

В качестве примера успешной реорганизации автор статьи приводит историю подразделения Hewlett Packard – Santa Rosa Systems Division (SRSD), основанного в 1992 году с целью освоения рынка системной интеграции в области развивающегося рынка коммуникаций. По прошествии двух лет своего существования SRSD столкнулась с фундаментальными организационными трудностями, которые угрожали успешной деятельности подразделения. Среди них были выделены:

– две конкурирующие друг с другом стратегии развития;
– постоянная борьба между отделами за общие технические ресурсы;
– плохо управляемые межведомственные команды, координирующие свою работу на очень низком уровне;
– неэффективный топ-менеджмент, уделявший недостаточно внимания стратегическим задачам;
– пассивный генеральный управляющий, неспособный решать ситуации конфронтации стратегических и тактических задач;
– взаимное недоверие сотрудников внутри организации;
– недостаточное обеспечение роста и доходности, равно как и неблагоприятная психологическая обстановка среди персонала.

В целях преодоления кризиса на подразделении руководство приняло решение расследовать причины неудачного старта и провести должные организационные изменения, применив так называемую технологию улучшения организационной пригодности (англ. OFP – Organizational Fitness Profiling). Процесс занял порядка 8–10 недель и был разделен на 4 основные стадии:

1. На общем собрании топ-менеджмента было разработано единое видение стратегии развития предприятия, сформулирован единый подход к пониманию статуса и функций всех подразделений и выработаны единые правила развития организации в целом.

2. В ходе перекрестных опросов целевых групп сотрудников, начиная с топ-менеджмента и заканчивая рядовыми сотрудниками, были выявлены существенные организационные просчеты, которые были озвучены руководству. Услышанное оказало сильное воздействие на топ-менеджмент, помогло ему осознать необходимость деятельного участия в выправлении ситуации.

3. Топ-менеджментом был разработан интегрированный план организационных изменений, включающий:

– объединение соперничавших ранее отделов в один;

– создание матричной организации бизнес-процессов во главе с управляющим, ответственным за доходность и обладающим полномочиями управлять всеми четырьмя ключевыми направлениями бизнеса подразделения (данный принцип управления ранее считался непопулярным среди подразделений Hewlett Packard);

– переоценка роли топ-менеджмента и установление новых правил реагирования на конфликтные ситуации и принятия решений.

Стоит отметить налаживание добрых отношений и взаимного доверия в коллективе на этой стадии. Эмоциональный эффект второго этапа и тесное взаимодействие в рамках третьего этапа сблизили сотрудников, дав им ощущение совместной работы на общее благо.

4. Разработанный план был представлен для комментариев ранее опрошенным целевым группам нижних уровней. Сотрудники выразили пожелания внести определенные коррективы в организационную структуру предприятия в рамках плана. Учитывая их мнение, генеральным директором были созданы рабочие группы, задачей которых было выявление альтернативных подходов к будущей организации бизнес-процессов. В итоге сотрудникам был представлен несколько измененный план реорганизации предприятия, который обсуждался уже на уровне всего предприятия.

В результате предпринятых мер коллектив сотрудников снова почувствовал веру в себя и свою компанию, повысился уровень общего взаимного доверия. В течение менее чем четырех месяцев SRSD было реорганизовано в соответствии с принятой стратегией, сделав существенные первые шаги на пути к успешной деятельности.

Уже через год работы по обновленной схеме подразделение удвоило продажи и увеличило свою доходность в четыре раза. В течение последующих пяти лет работы по системе OFP SRSD выбилось из отстающих подразделений Hewlett Packard в передовики и пример для подражания.

Автор подчеркивает, что опыт подобной реорганизации работы может быть полезен и эффективен и для других предприятий, однако для этого нужно, прежде всего, желание руководства вести диалог со своими подчиненными и готовность выслушивать от них в том числе нелицеприятные оценки ситуации. В конечном счете такие мероприятия приносят пользу, значительно повышая уровень коммуникации внутри компании и налаживая механизм предупреждения кризисных ситуаций и своевременного реагирования на меняющиеся обстоятельства.

Подробнее статью Майкла Бира о ключевых моментах реорганизации предприятия читайте на страницах сайта Гарвардской бизнес-школы по адресу:

Решая головоломку организационной дисфункции

Рассуждая о проблемах организации эффективной работы компаний, управляющий партнер Shaeffer Consulting Рон Ашкенас (Ron Ashkenas) сравнивает действия современного топ-менеджмента, работающего в условиях кризиса, с безуспешной игрой в кубик Рубика: как его ни верти, поставить все цвета на место не получается.

Ашкенас считает, что в погоне за оптимизацией работы предприятия все предпринимаемые реорганизации зачастую приводят лишь к усложнению структуры управления. Убежденный сторонник принципа управления «чем проще, тем эффективней» (одна из последних книг автора – «Просто эффективно: как удалить сложности в вашей организации и наконец-то сделать дело». – Прим. ред.), автор считает, что проблему эффективности можно решить, не плодя новых менеджеров, а правильно выстраивая работу с теми, что есть.

Прежде всего, никаких глобальных реорганизаций. Эксперт подчеркивает, что менеджмент очень любит проводить различного рода структурные перетасовки, когда не добивается ожидаемых результатов. Это помогает произвести впечатление бурной деятельности, направленной на переосмысление приоритетов, снижение издержек и т. д. На деле же часто все приводит лишь к дополнительным структурным усложнениям. Автор считает, что большинство компаний может увеличить свою эффективность, если управляющие будут четко определять цели, назначать конкретных ответственных лиц, упрощать внутренние рабочие процессы и поддерживать должный уровень дисциплины. Сохраняя анонимность, Ашкенас приводит пример из истории одной из компаний, прошедшей за 18 месяцев целых 5 масштабных реорганизаций, ни одна из которых не привела к существенному улучшению результата. Напротив, когда на пост управляющего был поставлен более компетентный и опытный специалист, дела пошли в гору без каких бы то ни было дальнейших структурных преобразований.

Далее, стоит задать себе вопрос: соответствует ли существующая структура стратегии развития предприятия? Кажется очевидным, что организационная структура предприятия должна выстраиваться исходя из предстоящих задач. Однако с течением времени такие задачи могут меняться, трансформироваться, но при этом за ними, так сказать, по привычке, остаются закреплены все те же сотрудники. Приводя очередной пример из жизни, автор рассказывает читателям об одном предприятии по производству копировальных аппаратов, где за точками продаж на местах была закреплена функция реализации б/у оборудования, сдававшегося на условиях лизинга. Однако вместе с ростом объема производства и все увеличивающимся ассортиментом новых товаров у подразделений оставалось все меньше времени на перепродажу б/у техники, вследствие чего эта часть бизнеса начала приходить в упадок. Предложение руководителя по продажам создать централизованное подразделение для реализации б/у техники встретило жесткое сопротивление со стороны руководителей филиалов, которые не желали терять процент с продаж, который уже привыкли считать своим по праву. В итоге все осталось на своих местах, и отставание бизнеса по реализации б/у техники усугублялось до тех пор, пока президент компании лично не вмешался в ситуацию.

Наконец, следует обратить внимание на соответствие персональных качеств сотрудников функциям, которые за ними закреплены. Ашкенас отмечает, что чаще всего, вместо того чтобы решать проблему соответствия сотрудников занимаемой должности, руководство идет на компромиссы, перебрасывая те или иные фактические полномочия на других сотрудников, создавая тем самым организационную структуру, которая де-факто работает не так, как должна по логике вещей. Приводя пример из жизни, автор рассказывает о крупной клинике, управляющий которой назначил очень талантливого врача руководить несколькими удаленными амбулаторными подразделениями. Эффект был противоположным ожидаемому: поскольку в дальнейшем эти подразделения расширились и их стало больше, нехватка управленческого опыта у назначенного менеджера привела к серьезным проблемам, денежным перерасходам, а также к раздражению персонала. Дабы не оскорблять доктора, подыскав ей более подходящую должность, руководитель клиники назначил параллельного исполнительного управляющего подразделениями, который в свою очередь нанял заместителей. В итоге структура стала громоздкой и неэффективной. Спустя какое-то время руководитель клиники, поняв свою ошибку, сменил всю прежнюю структуру на одного-единственного управляющего, имеющего опыт руководства, что исправило кризисную ситуацию.

Заметка Рона Ашкенаса опубликована в разделе блогов на сайте журнала Harward Business Review. Она является ответом на многочисленные обсуждения оптимизации структуры организаций посетителями сайта. Подробнее с текстом и комментариями к нему можно ознакомиться, пройдя по ссылке:

Искусство менять компанию изнутри. Новая корпоративная реальность

В своей статье, опубликованной на страницах делового журнала McKinsey Quarterly, руководители филиалов McKinsey&Company Джонатан Дэй (Jonathan Day) и Майкл Юнг (Michael Yung) задаются вопросом о способностях компаний меняться в нужный период времени.

В современных условиях все чаще возникают ситуации, в которых для того, чтобы сохранить (или даже занять) лидирующие позиции в своей нише, а также чтобы предупредить кризисные ситуации, предприятие нуждается в серьезных изменениях. К сожалению, на практике предприятия претерпевают успешные изменения только тогда, когда кризис уже наступил. И наоборот – реорганизационные начинания, предпринятые в спокойные, стабильные для компании времена, в большей степени терпят неудачу. По мнению авторов, все потому, что для успешного проведения существенной реорганизации работы нужно целостное понимание ситуации со стороны коллектива. При этом чем больше коллектив, тем сложнее добиться такого понимания.

Если во время кризиса до сотрудников достаточно легко донести суть дилеммы «перемены в компании либо ее смерть», то в успешные времена все намного сложнее. Люди не осознают либо осознают, но стараются игнорировать необходимость отказа от сложившегося порядка ведения дел, к которому все привыкли и который до сих пор приносил результат. Да и сами управляющие часто откладывают до последнего реорганизационные начинания, оправдывая это нежеланием совершать резкие движения, которые могут привести к ошибке с нежелательными последствиями.

Поэтому для успешного проведения глубоких изменений внутри компании необходимо создать новую корпоративную реальность, которая изменит подход к восприятию компании сотрудниками, управляющими, инвесторами и клиентами. Это новое видение самой компании и ее места в деловой среде должно быть настолько четким и впечатляющим, что его претворение в жизнь для каждого станет не просто желательным моментом, а начнет восприниматься как необходимость.

Как создать и донести такое видение до коллектива? Как заставить предприятие реорганизоваться в правильном для себя направлении? Авторы выделяют четыре обязательных принципа:

Прежде всего, на каждом из уровней предприятия необходимо периодически давать сотрудникам возможность подняться над ежедневной рабочей рутиной и посмотреть на ситуацию шире. Речь идет о так называемом «принципе балкона», на который наиболее активные участники реорганизационных процессов должны время от времени «подниматься», дав себе возможность посмотреть и проанализировать, что на самом деле происходит на общем «танцполе» компании. Чаще всего это реализуется путем встреч специалистов разных областей и разных должностных уровней. На таких встречах анализируется текущее положение предприятия и достигается взаимопонимание по дальнейшей деятельности.

Второй принцип – при формировании нового корпоративного видения для сотрудников ими должны четко восприниматься три вещи:

– почему необходимы перемены, почему они необходимы именно сейчас;
– в чем заключается цель изменений. К чему конкретно они должны привести;
– в чем личная выгода самого сотрудника от таких перемен.

Третий принцип также касается персональной работы с сотрудником и заключается в необходимости подтверждения успешности изменений через его (сотрудника) личный прямой и неабстрактный опыт, полученный им ранее в аналогичной ситуации. Если такого опыта нет, управляющим предлагается создавать для работников определенные условия, на практике показывающие им, что новая система работает.

Четвертый принцип заключается в необходимости предупреждения и противодействия неожиданным осложнениям, с которыми может столкнуться компания в процессе реорганизации. Для этого авторы советуют почаще анализировать общее положение дел в компании, а также привлекать как можно больше специалистов разных уровней для обсуждения «узких мест» в ходе реорганизации.

В своей статье Маккей и Юнг дают также советы, как правильно сформировать новое видение компании. Поскольку видение должно быть ясным и четким, предлагается оформить его в виде истории перерождения компании. В случае кризиса, когда приходится действовать по ситуации, такая история рождается сама собой, однако в спокойные времена ее стоит написать, причем чем конкретнее, тем лучше. Учитывая, что общаться с каждым из тысяч сотрудников напрямую нереально, а письменное или визуальное изложение такой истории будет восприниматься ими не как объективная необходимость, а как очередное предписание свыше, авторы советуют указать лишь ключевые, основные моменты в своей истории, задав определенный вектор развития. Далее предлагается так называемый «каскадный принцип» донесения идеи до сотрудников: назначаются встречи на разных уровнях, на которых сотрудники более высокого звена доносят до своих подчиненных идею необходимости изменений, пересказывают им историю, сохраняя ее основные элементы (четко очерченные правлением компании) и дополняя своим личным видением и опытом. Такой подход позволяет сотрудникам самостоятельно участвовать в разработке конкретных преобразований, психологически вовлекая его в процесс.

Так, в ходе своей программы глобальных преобразований автомобильный гигант Ford Motors, взяв за основу «каскадный» принцип донесения идеи, дал возможность сотрудникам создавать собственные интерпретации изменений, придерживаясь основных векторов развития предприятия. Такой принцип, названный «доступной точкой зрения», запустил самоподдерживающийся процесс генерации совершенно новых, но не расходящихся с генеральной линией идей преобразования внутри компании на всех ее уровнях.

Несмотря на долгие годы успешной работы на международном рынке личной гигиены, компания Johnson&Johnson, помня о стремительном падении, казалось бы, непоколебимой в своей отрасли IBM, создала внутреннюю систему коммуникаций FrameworkS, по сути представляющую комплекс длительных встреч исполнительного комитета компании с временным участием представителей менеджмента среднего звена. Такие встречи, каждая из которых длится около недели, происходят на выезде, за пределами офисов компании. В ходе обсуждения повестки дня мнения всех присутствующих (в том числе и временных участников) вне зависимости от должности или статуса имеют одинаковый вес для исполнительного комитета. По завершении мероприятия правление формирует профильные комитеты для решения оговоренного круга вопросов. Поскольку в таких комитетах принимают участие присутствовавшие на встрече менеджеры среднего звена, они с пониманием вопроса вовлекают в работу сотни своих подчиненных, обеспечивая эффективное претворение преобразования в жизнь.

Подобные подходы, своеобразные инструменты внутренней коммуникации, названные авторами статьи «каталитическими объектами», призваны служить связывающим звеном между пониманием управляющих о необходимости реорганизации компании и таким же пониманием у сотрудников предприятия.

В завершение своей статьи авторы подчеркивают, что не существует единого шаблонного способа проведения глубокой реорганизации внутри компании, поскольку каждая из них имеет свою уникальную специфику и свой собственный опыт. Однако они убеждены, что искусство успешной реорганизации изнутри – вопрос не только удачного стечения обстоятельств и что вопрос системного подхода к такой реорганизации может быть изучен и сформулирован в дальнейшем.

Более подробно о принципах и способах глубокой реорганизации предприятия читайте в статье на страницах интернет-издания McKinsey Quarterly по адресу: